В недрах КР тонны редкого сырья, которое стоит миллионы, — эксперт

80 лет назад Народный комиссариат тяжелой промышленности СССР решил, что в маленькой горной азиатской стране нужно искать полезные ископаемые. Именно тогда и было положено начало развитию геологической службы в союзной, а потом и независимой Кыргызской Республике. За это время изменилось многое — шутка ли, прошел почти век. О том, что Кыргызстан добывает сегодня, и какие перспективы у геологоразведовательной отрасли в нашей стране, в эфире радио Sputnik Кыргызстан рассказал председатель Государственного комитета промышленности, энергетики и недропользования КР Уланбек Рыскулов.

— Уланбек Дуулатович, как давно вы работаете в этой сфере?

— Я по образованию инженер-геолог, университет окончил еще в 90-х, но по профессии начал работать только в 2012 году.

— В каком состоянии была отрасль, когда вы в нее пришли?

— Сейчас можно с уверенностью говорить, что до 2010-2011 годов здесь был полный коллапс. Люди говорили, что недра страны разбазариваются направо и налево, условно говоря, за 300 сомов — именно столько стоил бланк лицензии на разработку месторождения. Было непонятно, на каких основаниях геологическая служба выбирает ту или иную компанию для выдачи разрешения на разработку недр. Ей не доверяли, местные жители не давали работать геологоразведовательным компаниям, я уже молчу о горнорудных предприятиях. Нам пришлось проделать огромную работу. Мы, во-первых, добились того, чтобы налоговые отчисления фирм-разработчиков поступали в местные бюджеты, во-вторых, вернули доверие кыргызстанцев.

— Каким образом?

— Вы говорите о частных компаниях, а почему бы за это дело не взяться государственным структурам? Тогда ведь и прибыль от продажи ископаемых будет поступать в бюджет…

— Чтобы приступить к разработке месторождения, его сначала нужно найти. В советское время на это выделялись миллионы рублей. К сожалению, в 90-х годах наша молодая республика не обладала ресурсами, чтобы вкладывать даже в разведку, не то что в разработку. Несмотря ни на что, мы сумели сохранить наши геологоразведовательные экспедиции, на сегодня их пять. Но могу с уверенностью сказать, что финансирование геологоразведки у нас и сейчас недостаточное, его нужно увеличивать. Если сегодня не начать в это вкладывать, в скором времени можем остаться без минерально-сырьевой базы.

— С финансированием понятно, а специалистов в геологии хватает?

— Кадры есть, но многие специалисты ушли в частные компании из-за маленьких зарплат. В советское время быть геологом было романтично, многие мечтали стать профессионалами в этой области. Я выпускался из университета в 90-х, и уже наш выпуск оказался никому не нужен. Радует, что в последние годы у молодежи растет интерес к этой профессии. Вообще, сейчас многие студенты считают, что лучше получить техническое образование, нежели юридическое или экономическое.

— Расскажите, что в Кыргызстане добывали раньше и что добывают сейчас?

— Если говорить об истории отечественной геологии, то о золоте было известно очень давно. Вы видели курганы в Чаткале? Так вот, это никакие не курганы, а выработки. Золото на территории Кыргызстана добывали еще до нашествия монголов. Позже, уже в XIX веке, добыча возобновилась. По большей части добывался, конечно, уголь.Но самый большой толчок кыргызстанская геология получила в годы Великой Отечественной войны, потому что многие территории СССР, где добывалось сырье, оказались в зоне немецкой оккупации, а стране нужны были свинец, олово и вольфрам для производства оружия. Тогда многих геологов отправляли в том числе в Киргизскую ССР. Можно сказать, что каждая третья советская пуля была отлита из металла, добытого в Ак-Тюзе, а первые атомные бомбы были сделаны из урана, добытого в Каджи-Сае. Словом, добывали те ископаемые, которые были необходимы оборонной промышленности.

В настоящее время акценты сместились: почти на всех работающих ныне месторождениях добывается золото. Другие металлы у нас, к сожалению, не в чести…

— А стоит ли пытаться их добывать, если и золото приносит неплохие доходы?

— Стоит! Если мы хотим стать промышленно развитой страной, то должны развивать свою минерально-сырьевую базу. Помимо ртути, сурьмы и золота, о которых известно всем, у нас, к примеру, есть месторождение кварцевого песка, который является материалом для создания плат, микросхем и сенсорных экранов для смартфонов. Угля у нас много разного, начиная с бурых и заканчивая антрацитом. Соответственно у нас можно развивать коксохимическое производство.

Еще у нас много различных полезных ископаемых, которые применяются в нефтяной промышленности, к примеру, бариты, которые используются как смазка при бурении. Еще один пример: мы завозим в страну гипсокартон, но у нас очень много месторождений гипса, мы могли бы и сами его выпускать. Почти вся Астана отделана известняком-ракушечником, а родина этих камней — месторождение Сары-Таш в Узгенском районе.— Понятно, что любая разработка наносит серьезный ущерб экологии, причем видно это невооруженным глазом в том же Каджи-Сае. Можно прийти к какому-то балансу, чтобы и промышленность развивалась, и экология при этом не сильно страдала?

— Любая человеческая деятельность наносит ущерб экологии. Возьмем те же автомобили, но ведь от них никто не отказывается. Нужно искать баланс. В этом смысле у нас очень хорошее законодательство, в нем прописано, что можно делать, а что нельзя. Указаны там и предельно допустимые нормы концентрации химических веществ. Все это необходимо соблюдать. Нужен сильный государственный контроль, и тогда никаких проблем у нас не будет.